АЛЕКСАНДР ОБРАЗЦОВ "ДРАКИ ШАХТЕРОВ С ХУДОЖНИКАМИ ИЗ-ЗА СТЮАРДЕСС" Часть3

СЕМЕНОВА. И вот они все боятся. Увидят и боятся. А зачем меня бояться? Я ласковая.
КРИКАЛЕВ. Позвольте вас пригласить.
СЕМЕНОВА. Я не могу отказать.
Встает. Танцуют.
КЛАУДИА. Вадим, вы даже и на белый танец не согласны?
БОЖЕМОЙ. А какова цель?
КЛАУДИА. Что?
БОЖЕМОЙ. Какова цель танца? Распаление себя, доведение до состояния, имитирующего близость, а потом?
КЛАУДИА. Мне потом не надо. Я могу расписку написать.
БОЖЕМОЙ. Это мой крест в жизни. Мне очень нравятся женщины разнообразные, большие и маленькие, молоденькие и не очень. Мне даже нравятся женщины пошлые и крикливые. Но стоит мне представить минуту расставания, как я отказываюсь от любых предложений. Я не в силах обидеть женщину или ребенка. Иногда мне кажется, что...
ВАСЯ. А где Шило?
КРИКАЛЕВ. Шило уполз.
ВАСЯ. А кто даст мне выпить?
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Иди сюда, Василек.
Мария Емельновна раскрывает чемодан и начинает доставать оттуда сало, помидоры, яйца, кур, тараньку, сметану и запечатанные полиэтиленовыми пробками от портвейна темные пузатые бутылки с самогоном.
ВАСЯ (зачарованно). Буль-буль-буль...
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА (наливая). Если уж человек пьет, то он должен хорошо закусить. Иначе он упадет и разобьется. Пей, Василек.
ВАСЯ (показывая на Божемоя). И ему.
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. И ему хва... Какой красавчик! Сядь сюда, со мною. Не бойся, я не кусаюсь.
БОЖЕМОЙ. Я не боюсь, тетенька.
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Тогда садись мне на колени. (Божемой садится.) Вот так. (Обнимает.) Хорошо тебе? Тихо?
БОЖЕМОЙ (пауза, тихо). Хорошо...
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. И ладно. Может, сметанки покушаешь?
БОЖЕМОЙ. Можно...
Мария Емельяновна кормит Божемоя сметаной из литровой банки большой ложкой из нержавеющей стали.
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Тебя никто не обижает?
БОЖЕМОЙ. Нет...
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Это хорошо. Если кто-то обидит, скажи мне. БОЖЕМОЙ. Откуда вы спустились?
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. С Макеевки. Туточки шесть часов. И ручки таки белы.
БОЖЕМОЙ. От вас пахнет детством.
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. От меня хорошо будет пахнуть. Ты будешь просыпаться как в зыбке... Что-то грудь мне распирае.. Как в юные годы.
Открывает на блузке одну кнопку, затем, подумав, открывает и другую.
БОЖЕМОЙ. Боже мой... Боже мой!
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Волоски твои вьются.
Целует в волосы.
БОЖЕМОЙ. Я счастлив. Счастлив! Мне кажется я в раю.
УГРЮМОВ. Сегодня переломный день в моей судьбе! Бегу за планшетом!
Убегает.
КЛАУДИА. Как все просто в жизни. Василек, иди ко мне на колени.
Вася, почесав в голове, все же подходит и садится.
КЛАУДИА. Ну? Хорошо тебе?
ВАСЯ. Е-мое...
КЛАУДИА. Хочешь, я тебя усыновлю?
ВАСЯ. Не.
КЛАУДИА. А что ты хочешь?
ВАСЯ. Поскакать.
КЛАУДИА. Что?
ВАСЯ. Поскакать. Меня в детстве батька на коленке подкидывал.
КЛАУДИА. Ты ведь уже тяжелый, Василек. И пьяный.
ВАСЯ (вздыхает). Это да.
КРИКАЛЕВ. А мне можно такую услугу? Чтобы я помнил.
СЕМЕНОВА. Тоже хочешь посидеть?
КРИКАЛЕВ (осторожно). Можно попробовать.
СЕМЕНОВА. Это лучше, чем людей бить.
Садится. Крикалев, все еще опасаясь и не веря в перемену судьбы, как-то бочком, неуклюже забирается на ее колени. Утверждается. И радостно оглядывает всю компанию.
Дверь тихо открывается и появляется хмурое лицо Шило.
ШИЛО. Крикалев, выйди!
КРИКАЛЕВ. Нет, Шило. Я счастлив.
ШИЛО. Мария, сбрось его сейчас! Ты позоришь Донбасс!
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Сгинь.
ШИЛО. А Вася?.. Вася, тебе это надо? Ты без этого жил, а теперь хочешь снова? Ты удовольствие получил от водки, и теперь еще хочешь любить женщин! Ты как ненасытная бездна, Вася! Я тебя уважал другим!
ВАСЯ. Ну что тебе надо, Шило? Я сижу, тебе не мешаю...
ШИЛО. Как же! Сначала изводил Крикалева, а теперь мне перекрыл дорогу.
ВАСЯ. Я? Но как же я тебе перекрыл? Тебя Мария Емельяновна положила.
ШИЛО. Мария, сбрось его! Ты меня не знаешь!
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. Мы уже не живем. Я этого хлопчика полюбила.
ШИЛО. Ты?!.. У тебя бока висят!
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА (снимая Божемоя с колен, вполголоса). Ты меня подожди, никуда не уходи. Я скоро.
С неожиданной легкостью бежит к двери, но Шило умчался раньше. Слышен удаляющийся топот и воинственные крики Марии Емельяновны.
СЕМЕНОВА. Дождь кончился.
КЛАУДИА. Может быть, пойдем купаться?
СЕМЕНОВА. Ты взяла купальник?
КЛАУДИА. Что ж я - в Крым без купальника поеду?
СЕМЕНОВА. А я не взяла.
КЛАУДИА. Тогда у тебя, Семенова, прямой путь к нудистам.
КРИКАЛЕВ. Шо вы говорите? Здесь это есть?!
КЛАУДИА. Это есть везде. Такая наивность непозволительна в вашем возрасте.
КРИКАЛЕВ. Я так шучу.
СЕМЕНОВА. Не обижай его. (Обнимает Крикалева.) Он как ребенок.
КРИКАЛЕВ. А вы замужем?
СЕМЕНОВА. Не думай об этом.
КРИКАЛЕВ. Почему? Я свободен, как птица. Дети уже большие.
СЕМЕНОВА. Я бы искупалась.
КЛАУДИА. Так пошли. Возьмешь у меня верх. Или низ.
СЕМЕНОВА. Уже темнеет. Я так.
КЛАУДИА. Вадим, а почему вы молчите?
БОЖЕМОЙ. Я жду Марию Емельяновну.
СЕМЕНОВА. А почему мы вас не устроили?
БОЖЕМОЙ. Не знаю. Потом подумаю. Я жду.
ВАСЯ. Я плавать не умею.
КЛАУДИА. Мы сегодня в роли матерей. Василек, ты мне коленки отсидел.
ВАСЯ. Еще немного.
КРИКАЛЕВ. Значит, я вам не подхожу?
СЕМЕНОВА. Ничего. Сидите. Мне не тяжело.
КРИКАЛЕВ. А какая ваша кровать?
СЕМЕНОВА. Вам зачем?
КРИКАЛЕВ. Выходит, я вам не подхожу.
СЕМЕНОВА. Кто-то идет.
Раздается стук в дверь.
КЛАУДИА. Войдите.
Входят Угрюмов с планшетом и Розенталь.
РОЗЕНТАЛЬ (потирая руки). Здравствуйте! Вот я и освободился.
УГРЮМОВ. Я здесь в углу немного поработаю.
Садится в угол, начинает рисовать.
РОЗЕНТАЛЬ. Божемой, что с тобой?
БОЖЕМОЙ. Я жду Марию Емельяновну.
РОЗЕНТАЛЬ. Еще одна циклопша?
СЕМЕНОВА. Я вас сейчас выкину.
РОЗЕНТАЛЬ. Виноват. Не разглядел. Можно мне выпить?
КЛАУДИА. Пейте.
РОЗЕНТАЛЬ (наливает). Мда...
КЛАУДИА. Что?
РОЗЕНТАЛЬ. Хотя бы с кем-то чокнуться, что ли.
КЛАУДИА. Мы уже трезвеем. Нам это не интересно.
РОЗЕНТАЛЬ. Так что же - я один буду пить?
КЛАУДИА. Пейте. Мы не против.
РОЗЕНТАЛЬ. Я никогда один не пью. Даже странно. Всегда находится человек, с которым можно чокнуться.
ВАСЯ. Я тоже так не люблю.
РОЗЕНТАЛЬ. Вот и замечательно. Вам налить?
ВАСЯ. Не надо. Я думаю, что с вами мог бы выпить один только Шило.
РОЗЕНТАЛЬ (Крикалеву). Что ж. Давайте с вами чокнемся.
КРИКАЛЕВ. Я не Шило.
РОЗЕНТАЛЬ. А кто же тогда Шило?
БОЖЕМОЙ. Шило - это бывший муж Марии Емельяновны.
РОЗЕНТАЛЬ. Вадим, я, кажется, переработал. Я неадекватно оцениваю ситуацию. Почему со мной никто не хочет чокнуться?
КЛАУДИА. А почему вы не можете выпить один? Ведь вы художник, а значит - индивидуалист.
РОЗЕНТАЛЬ. У меня как-то все развязалось... Ничего не могу понять.
СЕМЕНОВА. Слушайте, вы выпьете когда-то или нет? Мы собираемся купаться.
РОЗЕНТАЛЬ. Какая связь между моей рюмкой и вашим купанием? Вы можете идти купаться совершенно автономно от нее.
БОЖЕМОЙ. Розенталь, ты сошел с ума.
РОЗЕНТАЛЬ. Почему ты стоишь, Вадим?
БОЖЕМОЙ. Я жду Марию Емельяновну.
РОЗЕНТАЛЬ. Но можно ждать сидя. В хорошей компании. Можно и не пить. Но чокнуться-то можно?
КРИКАЛЕВ. Как же можно чокнуться и не выпить? Это нехорошо.
РОЗЕНТАЛЬ. Почему? Это запрещает какая-то религия? Или может быть Организация Объединенных Наций?
КРИКАЛЕВ. Это не принято в народе. Если человек чокнулся, то он должен выпить несмотря ни на что. Даже если его тут же стошнит.
РОЗЕНТАЛЬ. Впервые слышу.
ВАСЯ. Крикалев прав. У меня у самого были такие случаи.
РОЗЕНТАЛЬ. О чем вы говорите? Вы хотели пойти купаться? Идите. Вы ждете Марию Емельяновну? Ждите на здоровье. Вы против того, чтобы чокаться и не пить? Пожалуйста. Я не против.
КРИКАЛЕВ. Так значит вы все-таки против народного обычая?
РОЗЕНТАЛЬ. Нет. Я же сказал - я не против.
КРИКАЛЕВ. Это правильно. У нас один стволовой все делал поперек. Ему скажут: Петро, заточи пики к молоткам. А он их не то, что заточит, он их где-нибудь потеряет. Вся смена спускается в шахту без пик. Или еще бывало, скажешь ему: Петро, купи две бутылки водки, и на мелочь какой-то тюльки. Так он обязательно купит полкило телячьей колбасы и два портвейна.
ВАСЯ. На что я спокойный, а я его однажды чуть не ударил кружкой по голове.
КРИКАЛЕВ. Шило его не переносит.
ВАСЯ. Куда-то она его угнала.
КРИКАЛЕВ. А он сам виноват: разве можно бабе говорить, куда ты поехал? Весь отпуск она ему испортила.
КЛАУДИА. Семенова, пошли купаться, а то я с ума схожу.
СЕМЕНОВА. Пусть еще немного потемнеет. Я люблю голая купаться.
КРИКАЛЕВ. Вот так так!
ВАСЯ. Жалко, я плавать не умею.
КЛАУДИА. Сидишь у меня на коленях, а мечтаешь о других женщинах.
ВАСЯ. Да нет, у нас многие шахтеры не умеют плавать. В ставке там много наплаваешь? Там одни караси водятся, воды по щиколку.
БОЖЕМОЙ. Интересно, что там произошло? Она ведь мне сказала, что скоро придет. Нет и нет. Может быть, тогда выпить пока?
ВАСЯ. А что не выпить, если есть? Они столько закуски притаранили. Этот Шило любит пожрать.
КРИКАЛЕВ. От его самогона меня сушит во рту. Она кидает туда марганцовку и абрикосовые косточки. Мне хватит, Вася! У меня впереди ночь.
СЕМЕНОВА. Мне можно до краев.
РОЗЕНТАЛЬ. Так. Кажется, можно чокнуться.
ВАСЯ. А тому художнику в углу?
УГРЮМОВ. Пейте, пейте. Я работаю.
КРИКАЛЕВ. Один не хочет пить, потому что не чокаются, а второй, потому что работает. Что он там работает? Может быть, шаржи? Или карикатуры на шахтеров, мол, такие дурни. Не буду я чокаться. И ты, Вася, откажись.
ВАСЯ. Ну и что? А он чокнется с женщинами.
КРИКАЛЕВ. Если он так волнуется из-за этого, то чокнуться с женщинами для него будет мало.
РОЗЕНТАЛЬ. Да вы что, мужики, я сам в шахте работал, вы мне бросьте тут демагогию разводить.
УГРЮМОВ. Так и ты шахтер, Розенталь?!
РОЗЕНТАЛЬ. Я в Метрострое десять месяцев спускался в забой.
ВАСЯ. Крикалев, тогда я не могу с ним не чокнуться.
КРИКАЛЕВ. А может он придумал.
ВАСЯ. Так придумать нельзя. Это опасно так придумать.
КРИКАЛЕВ. Ты его спроси, чего он туда спускался? На экскурсию?
ВАСЯ. Если даже он просто залез в клеть, с ним можно чокаться.
КЛАУДИА. Василек, сойди с моих колен, я их не чувствую.
ВАСЯ. Меня однажды привалило, я смену сидел с прижатой ногой.
КЛАУДИА. Извини.
ВАСЯ (встает). Мало того, что я сегодня познакомился со стюардессой, которая летает на "Боинге", я сегодня познакомился и с евреем, который работал в забое. Хочу выпить за его здоровье и чокнуться с ним.
КРИКАЛЕВ. Молодец, Вася. За такой тост я тоже чокнусь.
КЛАУДИА. Я думаю, почему бы нам не пойти на берег моря и не выпить там? А потом искупаться в море. И снова выпить.
СЕМЕНОВА. Когда вы увидите, как я купаюсь голая, то может быть вы станете относиться ко мне серьезней.
КРИКАЛЕВ. Пойдемте быстро на берег! Я беру чемоданы с закуской! Вася, не тяни резину, я этого не люблю!
РОЗЕНТАЛЬ. Но мы так и не чокнулись! Давайте хотя бы чокнемся здесь, а пить будем на берегу!
УГРЮМОВ. Если она будет купаться голая, я тоже приму участие в конкурсе.
Все, кроме Розенталя и Божемоя, похватав чемоданы, бытылки и рюмки, выходят. Из коридора слышны удаляющиеся возбужденные голоса.
РОЗЕНТАЛЬ. Вадим, держи рюмку, вот так. Давай чокнемся и я, наконец, выпью. (Пьет.) Ффу! Слава тебе, господи! Пошли!
БОЖЕМОЙ. Я жду Марию Емельяновну.
РОЗЕНТАЛЬ. Я бы тоже хотел посмотреть, кто такая Мария Емельяновна, но боюсь, что я их потеряю. Так что ты меня извини.
БОЖЕМОЙ. Марию Емельяновну не надо видеть. Ее надо чувствовать. РОЗЕНТАЛЬ. Тем более мне здесь не место. А как ты считаешь, Ва-
дим, эта большая женщина, которая хочет купаться голая, она не очень легкомысленная? На меня она произвела впечатление. Ах, Вадим! Какая сегодня предстоит бурная и незабываемая ночь!
Быстро уходит. Божемой, не показывая нетерпения или досады, стоит и смотрит на дверь. Минуту, две, три...
БОЖЕМОЙ. Однажды давно, очень давно шел виноградарь по дороге. Было жарко. Он остановился и посмотрел в небо. Там не было и намека на близкий дождь. Одна седая от зноя голубизна. Но виноградарю так захотелось дождя, нестерпимо, что он не отводил взгляда от неба. И ожидание становилось все нетерпеливее, и скоро виноградарь забыл обо всем на свете. Он забыл даже о том, что он человек и что он смотрит в небо. Сколько он так стоял, сказать невозможно, но он очнулся только тогда, когда бушующая вода дошла ему до колен. Так начался Великий Потоп.
Дверь внезапно распахивается и на пороге появляется Мария Емельяновна. Но ее не узнать! Она сделала прическу, на ней белое парчовое платье и белые босоножки. Белая сумочка прижата к груди. Она бледна и торжественна.
МАРИЯ ЕМЕЛЬЯНОВНА. А бока я подберу, ты не волнуйся.

Занавес

Главная страница
"Драки шахтеров с художниками из-за стюардесс" Часть2